— Как дела? / — Пока не родила!

11 декабря. Ровно 39 недель.

Ивану приснилось, что рожу я именно сегодня. Пока не родила. Злюсь, что заботливые друзья и прочие люди, знающие о моем положении, донимают психа, который сидит в моей башке, вопросами а-ля "как ты себя чувствуешь?", "как там наш арбуз?", "ути-пути?", "а почему ты еще дома?". Почему? Почему? Да по качану! По нему самому! Пожалуйста, любимые мои, мои крошечки, мои заботливые зайчики и кошечки, мои енотики дорогие и славные, мои шуршунчики, пушистые белочки с ворсинистыми усиками, мои птички певчие-райские, не донимайте меня еще одну недельку, не закидывайте меня дебильными вопросами, повесьте замки — большие и железные — на свои милые губешки, которые прямо дрыгаются при одной мысли о беременности!

Помните, что я беременная дракониха. Особенно сейчас — 39 недель все-таки. А вам ведь дорога ваша жизнь? Дорога, правда ведь? Зачем испытывать судьбу на прочность? Правильно, не нужно этого делать. Проводить такие же манипуляции на арфе души моей, на которой вместо струн натянуты нервы, тоже не стоит. Люблю вас. Благодарю за понимание. Кланяюсъ за терпение.

Папа. От зайчика

В последнее время я все больше стала разговаривать с родителями. По большей части с мамой. С папой, конечно, тоже, но он частенько занят на работе. Да и по сути я девочка, а значит беседы с мамой как-то органичнее для меня, как-то содержательнее что ли, если речь идет о чисто женской тематике.

Вчера, вот, к примеру, мы с мамой вспомнили о том, как туго жилось в конце девяностых. Я, конечно, всего не помню. Помню только, что бабушка заставляла меня вкалывать на дачном огороде. В восторг эта работа меня, естественно, не приводила. Я катала истерики. Психовала. И вообще вела себя непорядочно. Это сегодня мама сказала мне, что мы садили картошку и много-много помидор-огурцов-кабачков-и-прочей-снеди, ибо пытались в такой способ сэкономить деньги. Благо, о посадке картошки мы давно забыли, а огурцы и помидоры сегодня садим в гораздо меньших количествах и, по большей части, для своего удовольствия. Но тугие времена таки были. Вот тут, после этой точки хочется сказать "спасибо" маме с папой и бабе с дедом за то, что о существовании тугих времен я узнала лишь сегодня — когда эти самые времена остались позади. Я узнала о них будто бы из учебника по истории, а ведь большая часть моих одноклассников и однокашников прочувствовали их на себе.

Однажды одна моя знакомая сказала: "Помню, когда я училась в седьмом классе, мы с мамой ели попеременно то гречку, то ячку. Одну неделю гречку, другую — ячку. А больше у нас не было ничего. С тех пор я гречку ненавижу". Я мысленно жалела ее и думала: "Вот, блин! Ведь наша семья вроде тоже никогда высокими доходами не отличалась, и тем не менее на одной каше никогда в жизни мы не сидели". Сказать по правде, я и сегодня восторгаюсь тем, как моя мама относится к деньгам — легко и просто: есть — отлично, пойдем что-нибудь себе купим, побалуем себя. Нет — ну и фиг с ними, завтра будут, и тогда мы пойдем и что-нибудь купим, побалуем себя. Да, мои родители не ворочают миллионами, и даже тысячами не ворочают. Они владеют чем-то в разы большим — тем, что дороже всяких кладов и вкладов, тем, чего ты даже при большом желании никогда в жизни не сможешь купить, потому что этого товара нет на прилавках. И у фарцовщиков его тоже нет.

Ну, а теперь о самом главном. О самом теплом. О самом дорогом воспоминани из моего детства. По-моему, в тот период, о котором я веду речь, папа наш работал на Укртелекоме. Он часто не ночевал дома, меняя ночной сон на внедрение каких-то новых технологий — работа того требовала. Но каждый раз, когда папа получал зарплату, он брал нас с Андрюхой за руки и вел в магазин под названием "Радуга". В этом магазине был один сказочный отдел, в котором продавались орешки "Беверли Хиллз" в жестяных баночках, "Киндер Сюрпризы", зефир в шоколаде, печенюшки с фруктовыми и шоколадными прослойками в шуршащих цветных упаковках... Украинского на прилавках в то время практически не было. И жвачки, и конфетки, и драже, и арахисины в шоколаде, которые мы так любили, были привозными — польскими, турецкими, наверное. Все это стоило больших денег. Не знаю, каких именно. Папа разрешал нам выбирать все, что было угодно нашим широким и немного жадненьким детским душам. Мы выбирали. Потом папа складывал все эти съестные драгоценности в пакет и мы — праздничные — все вмести шли домой и закатывали настоящий пир.

Вчера в разговоре мы с мамой вспомнили об этом, и мама сказала: "Я же в то время еще в магистратуре училась. На работе денег платили мало, а мне еще в Днепропетровск на учебу  приходилось мотаться. Папа зарплату получал и на половину денег покупал  вам сладости. Я смотрела и думала: "Это ж так дорого!", а потом рукой махала, мол, Бог с ними, с этими деньгами. Кому же, если не вам?"

Вот так, через много лет я узнала, что детский пир с орешками и "Киндер Сюрпризами" стоил папе полмесяца работы. А еще знаете, наш папа всегда приносил вечером что-то "от зайчика". Это могла быть булочка с абрикосами, или две шоколадные конфеты, или килограмм пряников. Зайчик всегда передавал что-нибудь вкусненькое. По вечерам мы с трепетом ждали прихода папы чтобы узнать, что же на этот раз передал зайчик. Эх, дурачье мы мелкое! Мы ж тогда не понимали, что наш папа и был самым большим подарком среди тех, которые когда-либо передавал этот несуществующий заяц.

За пять минут до гамака

Ослик, суслик, паукан
и мокренькая кисонька на Гуровских камнях

Давненько мы с вами не слышались, а тем временем в очередной раз наступила осень. Пришла, наверное, пора писать про бархатные листья, ржавые лужи, ягодный сентябрь, используя уже сто раз использованные метафоры и напрягать мозг, выдумывая что-то поновее да посвежее. Однако осень у меня не в почете, а потому тратить силы на ее восхваление я не буду.

Еще пару дней — и поезд Симферополь-Минск унесет меня (нет, не в Минск, а всего лишь до Павлограда!) к дедушке на дачу. Планов — море, а именно валяться в подаренном Верблюдиковым энд компани гамаке полосатой наружности, читать Ремарка-Комаровского, смотреть, как увядают листья на малиновых кустах, как Бася загорает под приприятнейшими лучами сентябрьского солнца, как масюткина собачка роет ямы, пытаясь вырыть кошачьи какашки, чтобы сожрать, как дед чинит удочки и надевает броды и как я лежу "каком кверху". В общем, миссия моя дачная — созерцательная, не более того.

Ма и па улетели в верблюжьи страны, чтобы повидать близких родственников и в очередной раз привезти нам в подарок носки из верблюжьей шерсти и сказочные тапочки, в которых некогда бродил Маленький Мук. Иван, вкушая приближающийся отпуск, остается на хозяйстве, дабы закончить очередное уголовное дело и научиться самостоятельно гладить брюки и разогревать борщ. Правда, чтобы было, что разогревать, этот борщ еще сварить нужно, но боюсь, что до этого мои золотые руки не дойдут — я ведь мыслями уже за пять минут до гамака!

Масюткина в Поповке

Собака пытается натянуть на себя купальные трусы в предвкушении очередного путешествия, а я пытаюсь объяснить ей, что до купальных трусов дело уже вряд ли дойдет — пусть надевает белые носочки и деревянные башмачки — вдруг дождь, а она босиком! Как мы будем ехать — с арбузом и с собакой — пока не знаю, но гамак манит меня, а билет уже куплен, то есть поездка отлагательству не подлежит. Надеюсь, на кусте крыжовника еще висят остатки былой роскоши, и мне будет чем полакомиться.

Из гамака написать вам я не смогу, однако уже знаю, что лежа в нем, буду вспоминать два счастливых дня, проведенных с роднюльками в Гурзуфе, один счастливый день, проведенный с Дианой в Коктебеле, и три забавных дня, которые мы с Олькой потратили на поездку в казантипскую Поповку. А еще буду мечтать о возможной скорой поездке в город пива и проблем. А еще буду наслаждаться видом деда, который будет расхаживать по даче с секатором и чикать виноградную лозу. А еще, а еще, а еще — еще меня ждет так много солнечных моментов, что я даже боюсь вам о них рассказывать — обзавидуетесь:)

С Ди и Костяшей в Судачке. А-ля натюрель

Монахиня

Мидийно

Пока я зарабатывала насморк и любовалась мамой на даче, пока кошка Бася исподлобья наблюдала за ежами, которые пожирали кости из ее мисочки, пока мой папа и дед мастерили лавку для новой бани, пока Верблюдов валяся в им же привезенном гамаке, Иван оставался в Симферополе. И пошел Иван на рыбалку.

Те, кто знают Ванюшку, знают также еще и то, что он заядлый рыбак. Правда, обычно никакая рыба на его удилище не попадается, но такого настоящего рыбака как Иван отсутствие улова ничуть не смущает. Он продолжает тратить семейные деньги на покупку новых снастей, опарышей и прочих противных тварей. Короче, в прошедшую пятницу повелитель подводного мира над Иваном сжалился — и выловил наш Ванюша из пруда двух мидий. Одна очень большая, а другая просто большая. Приволок их домой. Поселил их в тазу, в котором обычно хранится чистое белье, и стал ждать моего приезда.

Меня не было еще два дня. За это время мидии обосновались в тазу, пораскрывали свои пасти и стали очищать воду, ибо по сути своей и по призванию они являются фильтрантами. Очень крупная мидия выпустила из своего нутра пять мелких рыб. До моего приезда дожили только четыре. Пятую наверное съела просто большая мидия.

Короче, приезжаю я домой, смотрю на все это безобразие (Иван при этом гордо ухмыляется, мол, ишь какой я рыбак славный, мидий каких отменных выудил!) и говорю: "Мне нужен таз! Будьте добры, освободите". Ваня расстроился, нашел пластиковую салатницу и переселил своих девочек туда. Салатницу с морепродуктами, ясный перец, поставил в ванной — ни помыться, ни хрена, а то ж на мидий мыло накапает!


Собака наша каждые пятнадцать минут прибегает в ванную, становится на задние лапы и смотрит на мидий. Мне кажется, она их боится. Но мы отошли от темы. После большого переселения Иван говорит:
— Приготовим!
— Что, — спрашиваю, — приготовим?
— Мидий!
— Их нельзя есть! Ты выловил их в пруду, в котором даже купаться запрещено!
— Приготовим!
— Ты отравишься!
— Приготовим!
— Каким образом?
— Возьмем по мидии, раскроем их, польем лимонным соком и выпьем.
— Ваня, так едят устриц, а это нихрена не устрицы.
— А, да? Ну, на сковородке.

Путем длительных уговоров я объяснила Ванюшке, что эти твари слишком огромные, что им наверное уже тыщу лет (одной пятьсот, другой тыщу), что они собрали в себе всю гадость, пакость и мерзость. Он долго не верил. Спустя пару часов он понял, что мой отказ готовить "его девочек" в человеческой посуде обсуждению не подлежит, и изрядно расстроился.

Прошло уже несколько дней. Мидии все так же арендуют нашу салатницу и платить за аренду не собираются. Когда они исчезнут из моей жизни — пока не знаю. Под душем искупаться все так же сложно. Легко — если Ивана нет дома. Если он дома есть — то купаться приходится под чутким присмотром. При этом достать салатницу с мидиями из ванны он по непонятным причинам отказывается. Вчера, когда он вернулся с работы, сказал: "Мидии до сих пор в доме?" Я немного офигела. "Ну, — говорит мне мой рыбак, — могла бы, выгуливая собаку, прогуляться к пруду и  выпустить бедных зверей в воду, а то ведь сдохнут. Жалко". Трындец.

Гости из Солоников на Донбасс Арене

Что нужно среднестатистическому юристу для того, чтобы проснуться знаменитым?
1. Отпроситься с работы.
2. Сесть в поезд Харьков-Донецк.
3. Добраться до Донбасс Арены.
4. Разукрасить фэйс, чтобы юридическое нутро  не лезло наружу.
5. Выслушать шутку любимой.
6. Кокетливо улыбнуться.

П.С. Вы тут такие тамандуа! :)

Крыжовий пост

Хе-хе! Не ждали? Та я, честно кажучи, и сама уже не ждала. Все это время, пока меня не было, я усердно ела черешню, не жалея на нее ни зубов, ни денег. Черешня в последнее время заметно дешевеет, а потому желание наслаждаться ею потихоньку отсыхает, как бородавка на пальце — не у меня, у кого-нибудь другого, у меня уже нет бородавок!

Почти двое суток назад тетя-ортодонт, которая похожа на мою бабушку Веру (усами), сковала мой последний зуб в нижней челюсти железным кольцом. За почти двое суток язык сильно травмировался. Есть не могу, глотать не могу, разговаривать могу, но с трудом. Поэтому я стала ценить время, проведенное в одиночестве с бабакой собакой до прихода Ивана. Вчера он вернулся с работы и мне пришлось с ним разговаривать. Сегодня после таких разговоров пришлось звонить в клинику и злостно (насколько это возможно) приказывать принять меня и снять злосчастную железяку.

Пойду скоро. Во рту полно слюней. Есть не могу, глотать не могу, разговаривать могу, но с трудом. Будем надеяться, что усатая тетя спасет меня так же быстро, как обрекла на страдания. Пейте побольше, ибо на улице жара. Кондиционеры включайте редко, а то потом от счета за свет вас в пот бросит. И еще одно: кушайте крыжовник! Он уже, говорят, созрел, и в нем множество витаминов, поедать которые гораздо приятнее, нежели цветную капусту или кабачки.

Заметки бывалого дачника

Мне нравится возвращаться после затяжной зимы в родной город. Память в такие моменты, будто тополя вдоль раздолбанной дороги, затягивается свежей зеленой дымкой. Идешь мимо школы. Оборачиваешься. Подбираешь бордовую сережку, которыми разбрасываются тополя, идешь дальше и думаешь: "Какого черта я ее поднял?", а выбросить жалко. Вот и тащищ ее...

Как-то вспомнила, и сразу домой захотелось. Остро так захотелось, но по-доброму. На даче можно было бы уже нарциссы нюхань и наблюдать за тем, как дорогущие мамины тюльпаны, которые она выписала в какой-то флористической фирме, уже третий год не всходят. Помидоры садить пока рано. Истинные садоводы выращивают тоненькие, пахнущие водой и чем-то кисленьким ростки в кадушках на подоконниках в городских квартирах. Раньше вроде и мы так делали, а сечас не знаю.

Скоро зацветет клубника. А потом в этих карликовых кустах зародятся ягоды. В детстве мы ели их зелеными, не дожидаясь, пока глянцевые бока клубники подзагорят на солнце. Землянику собирал нам деда, потому что знал: мы — типичные трутики (дедушкин неологизм от слова "трутень"), нам будет по -настоящему влом выискивать ароматные масипусенькие ягоды в зарослях возле плантации ландышей, а потому он делал это самостоятельно Ему не влом, это ж деда!

С малиной, кстати, та же история. Ее мы пожираем горстями после того, как дед насобирает ее в какую-нибудь пластиковую емкость, которую ему подсунула мама. Но самое страшное — это сбор смородины. Ее дед собирать отказывался, а потому эта пыльная работенка ложилась на наши плечи. Нет страшнее наказания, чем собрать полведерка красной и полведерка черной смородины. Если вы задумались над моим утверждением, значит, вам никогда не приходилось этого делать. Сущая пытка. Поверьте мне, бывалому дачнику.

С посадки картошки меня обычно выгонял папа. На клаптике земли, отведенном под сей овощ, я превращалась в настоящего дачного беса, который специализировался на отменных истериках. Начиналось все абсолютно порядочно, но хватало меня рядка на три-четыре. После этого моя планка падала, я начинала ныть, потом выть, а потом скандалить. Папин нерв не выдерживал, и он, проклиная меня по-папски, отправлял к бабушке в дом, чтобы я помагала. Бабушка хмурила брови, но все равно разрешала мне не помогать. Она знала, что я нервная, а в период посадки картошки даже слишком.

Вишню я тоже не слишком чествовала. Во-первых, она была кисловатая, так что насладиться ее вкусом было невозможно. А во-вторых, я считала, что не должна лезть на дерево и с ведерком на шее собирать то, чего я не ем. Пожалуй, любила я только черешню и абрикосы. Абрикосы у нас были знатные — здоровенные, но не долго. Абрикосовое дерево сгинуло. Жаль. Черешню постигла та же участь. Да и чему удивляться, ведь ягод и в лучшие годы на ней было немного. Каждый из нас боялся, что черешенок ему не достанется, и точил острый зуб на того,  кто хотя бы косо посмотрит на созревающие ягоды. Потом наше терпение лопалось, как пакетик-маечка, если его надуть, завязать и хлобыснуть по нему ладошкой, и мы наперегонки начинали карабкаться на и без того убогий черешневый ствол.

Я была более избретательной, и к самым дальним ягодам подбиралась по воздуху: залезала на второй этаж, выходила на веранду, перекидывала ноги через борт и оказывалась на крыше навеса, откуда до ягод было рукой подать. Однажды крыша не выдержала. Со мной-то ничего не случилось, а вот папа был явно недоволен. 

А можно хотя бы один раз без названия?

Когда в моей жизни случаются счастливые мгновенья, а случаются они не так уж и часто, мне всегда хочется о них написать. В голове, словно маленькие полосатые пчелы с мохнатыми брюшками, роятся мысли, но собрать их в один улей как-то не получается. Сегодня я поняла, почему. Потому что иногда великий и могучий оказывается просто бессилен. Ну, не может он описать словами мое счастье. Не может — и все тут.

Сегодня утром мы приехали в весенний Симферополь из дышащего улыбками друзей города Х. Еще позавчера мы — охмелевшие от счастья и пива — сидели в уютном пабе, наслаждаясь стейками и лицами друг друга. Паб, правда, был не таким уж и уютным, ибо мне прямо при входе нахамили мерзостные официантки. К тому же мне было известно, что несколько месяцев назад в этом заведеньице Энси принесли пиво, в котором вальяжно плавал таракан, однако даже это не могло расстроить струны наших заточенных друг под друга душ.

Еще позавчера я, приехав на край земли к Панонянам, в порыве нежности пила джин прямо из тары, а Иван с Тро говорили конкретно по Украине — первое, второе, третье. Еще позавчера я — не сумевшая дать отпор бехеровке, которая настойчиво вливалась в меня, — упала на диван, будто жук-бронзовка, и захрапела. Потом мы просыпались, радовались весне весенней, которая приехала в город Х в нашем поезде, ели вкуснейшее оливье и приготовленные Паноняном умопомрачительные горячие бутерброды, слушали сумасшедшую весеннюю птицу и, попивая двадцать третью кружку чая, обсуждали прошедший вечер, который был полон дружественных речей и теплых объятий.

А потом мы ютились на малюсеньком балкончике и смотрели на огни, которые были разбросаны по набережной. Мы курили сигареты, пили ароматные чаи и были счастливы. А Энси тем временем, тоже будучи счастлив, бдил и строго следил за тем, чтобы никто не бросал бычки с малюсенького балкончика, чтобы никто не плевал на головы прохожих и чтобы — упаси Бог — никто не проник в грязных балконных тапках в его стерильную квартиру. Потом мы ели суши. Или нет — суши мы ели до этого, и гуляли без шапок тоже до этого. Олежкиной мамы не было рядом, а потому ему тоже было разрешено снять головной убор и дать ветру поковыряться в его незавидной шевелюре.

Потом мы ехали — уставшие и полусонные — в метро. Потом брели по железнодорожной платформе, теряясь в собственных грустных мыслях. Мы еще не сели в поезд, но уже скучали — прямо до слез, вот прямо-прямо. Энси танцевал "Яблочко". Это превратилось в нашу личную традицию, которую мы никому и никогда не отдадим — ни за какие коврижки. Друзья мои, любимки, роднюльки, масюткины! Мы страшно вас любим и не устанем признаваться в этом нежном чувстве ни вам, ни городу Х, который однажды нас познакомил. Как здорово, что вы у нас есть. На этом ставлю точку и удаляюсь подбирать наряд для вечернего променада на пруд. Меня Иван пригласил, а значит сегодняшние сумерки будут окутаны разговорами о рыбе. 

Комаровская в моем халате, или размышления на дорожку

Каждый раз когда мы уезжаем из дому в город пива и проблем или просто к маме, мы с Иваном фантазируем. Выглядит это примерно так.

Я: "Представляешь, вот мы сейчас чемоданы в маршрутку запихиваем, а Хуч уже висит на телефоне, обзванивая знакомых котов-разгильдяев и кошек-кокеток и созывая их на кошачье пати всеобъемлющего масштаба. Первой, конечно же, прибежит кошка Комаровская — хучиная знакомая с нашего прошлого места жительства. Она оставит котят на попечение родственников, примчится к нам в гости и тут же наденет мой тепленький халат, умостится в кресле и закинет лапу на лапу. Жаль только мундштука в доме нет, он бы ей очень пригодился для завершения образа!"

Ваня: "А потом прибегут все  остальные коты, которые лично знакомы с Хучом. Или знакомы с ним через общих знакомых. Многим из них о Хуче наверняка рассказала Комаровская, сетуя на то, что он давно переехал в дорогие апартаменты, так и не позвав на новоселье. И даже кот-сардина прибежит, который с утра до ночи дежурит на местной остановке, выискивая добродушных двуногих существ, которые могли бы его погладить и посмотреть в его изумрудные дивной красоты глаза. Он, конечно, знает нашего кота не так давно, но от шикарного меню отказаться в любом случае не сможет".

Я: "Кстати, а что в меню на кошачьем пати? Наверняка скелет курицы, которую запекала мама и которая две недели хранилась у нас в холодильнике".

Ваня: "Ты что, ее выбросила? Там же еще столько мяса было!"

Я: (безапелляционно)"Оно пропало! Не отвлекайся от темы! Комаровская принесет лушпайки от креветок, которыми ее снабжают жители нашей старой малосемейки. Другие притащат прочие вкусности, вроде остатков дохлых воробьев и мышиных хвостиков, а кот-сардина придет с пустыми лапами. Впрочем, ему можно. У него фрак красивый..."

Сегодня мы вернулись домой из родительских пенат. Пати явно прошло на ура, ибо новые обои в двух местах свисали рваными клочьями. Пришлось с утра-пораньше вооружаться клеем ПВА и устранять неловкости. Халат, правда, висел на вешалке. Интересно, как Комаровская его туда водрузила? Впрочем, у котов наверняка имеются скрытые способности, о которых мы с вами никогда не узнаем.

Мои одноклассники стали такими взрослыми...

Мои одноклассники стали такими взрослыми! Они рожают детей — кто одного, кто двух, а кто и в трешечку уже метит. Они женятся, выходят замуж и разводятся. Они смотрят телевизор, пьют пиво по семь рэ за бокал ноль-пять, едят чипсы и обсуждают последнее реалити-шоу с соседками.

Мои одноклассники стали такими взрослыми... Они вкалывают на шахте, работают кассирами в магазинах, продают детские игрушки и сидят в декретах. У них есть карточки, на которые им ежемесячно приходят "детские" денежки, которые они тратьят на масло сливочное и подсолнечное, на пиво по семь рэ за ноль-пять и на новые диваны.

Мои одноклассники стали такими взрослыми... Они носят обручальные кольца на безымянных пальцах, потом выбрасывают их и надевают новые. Они толстеют, худеют, держат себя в форме и пьют кефир по утрам. Они забирают детей из школ и из детских садов. Они жарят картошку по вечерам, приговаривая, что надо хотя бы на один день сделать перерыв и вместо пива выпить чая.

Мои одноклассники стали такими взрослыми, а я все радуюсь приходу весны, которая еще даже своего носа не показала, мечтаю о путешествии на морские берега, поливаю цветы и смотрю в окошко на грустный последний снег. Мои одноклассники стали такими взрослыми... Неужели и я когда-нибудь такой стану?

Про жуков и сапожников: история в деталях

Давненько мы с вами не разговаривали. За это время произошло много приятных и не очень событий. О событиях категории "не очень" мы с вами беседовать не будем, потому что ну их нафиг. А что касается позитивных происшествий, то с гордостью сообщаю вам о том, что я, наконец-то, превратилась в настоящую домохозяйку и начала три раза в неделю заниматься повышением уровня своей физической культуры в одном из фитнес-клубов этого чудного (ударение на ваше усмотрение) города. Если кто-то до сих пор думает, что занятия спортом призваны улучшить общее состояние организма и изгнать лишний жир с женского тела, уверяю вас, это не так. Мой тренер целенаправленно изгоняет из тела бесов и лишнюю дурь. По прошествии трех занятий я ответственно заявляю, что отныне в моем теле порхают только бабочки, ангелы и феи с прозрачными, как у стрекозы, крыльями.

Впрочем, тема нашего разговора — отнюдь не мои олимпийские достижения. Вчера мы с Иванидзе были приглашены на день рождения его друга-тезки в интеллигентную семью. Мама — учитель географии, папа — добрый работник налоговой службы, младший брат — всесторонняя личность, обучающаяся в музыкальной школе. Мальчуган освоил гитару, однако никто до сих пор так и не решился известить дитя о том, что голоса Боженька ему, к сожалению, не дал. В связи с этим половина торжества прошла под лозунгом "Поем под гитару, перекрикивая Сережу, которому медведь наступил на ухо несколько раз подряд".

Все было довольно мило. Первый час. Спустя шеестьдесят минут меня заприметил дед именинника и решил тряхнуть стариной. Дед рассказывал мне истории своей молодости, периодически ругаясь матом. Насколько я поняла, дед был на сто процентов уверен, что нелегальные словечки великого и могучего делают его эдаким брутальным мачо. Спустя полчаса бабка заприметила, что дед кладет апельсины и ананасы отнюдь не на ее тарелку, а на мою, и решила срочно исправлять положение.

Покорная я по просьбе подвыпившей старушки пересела к ней и тем самым обрекла себя на два часа расспросов. Попутно замечу, что в бабулином опроснике вопроса было всего три: "А у нашего Вани есть девушка?", "А кто она?", "А почему она сегодня не пришла?". Сначала я пыталась объяснить старушке, что не общаюсь с ее внуком настолько близко, как ей хотелось бы. Однако немного погодя я поняла, что говорю совсем не то, что хотелось бы услышать бабуле. В связи с этим я на ходу выдумала историю про симпатичную пассию из хорошей семьи, которая не явилась на именины по причине своей стеснительности.

Далее на горизонте нарисовалась малахольная барышня лет девятнадцати, которая обходила всех сидящих за столом и делала им массаж. Глаза мои вылезли на лоб, когда я обнаружила, что эта особь массирует моему Ивану поясницу, однако, взглянув в его ошарашенные глаза, я тут же успокоилась. Но не тут-то было, рано моя душа радоваться начала, потому что через десять минут "массажистка" добралась и до меня. Признаюсь честно: своего согласия на массаж в общественном месте я не давала, однако малахольную барышню это ничуть не остановило. Она принялась с наслаждение массировать мои плечи, а бабка, переварив увиденное, решила расставить все точки над "і" и спросила у "массажистки": "Шурка, ты шо, лесбиянка?". Положение мое в тот момент нельзя было назвать неловким. Оно было жуткое и жутко смешное.

Прошло еще три четверти часа, и бабуля изрядно наклюкалась. Старорусский сапожник проснулся в этой хрупкой женщине, и дамочка принялась время от времени покрывать всех отборным матом — так, ради веселья, чтобы жизнь малиной не казалась. Дед неожиданно свалился с лавки и стал барахтаться, как жук. Поднять его нам не удалось, а потому пришлось звать на подмогу мужчин, которые в тот момент провожали "массажистку" и ее мамашу. К слову, "массажистка" очень расстроилась, что ей пришлось так рано покидать рабочее место, а потому закатила истерику и громкие рыдания. Э нет, стоп-стоп-стоп! Я вам еще одну пикантную подробность позабыла рассказать.

Видите ли, в какой-то момент я решила покинуть банкетный зал и ушла в спальную, чтобы позвонить маме и чуток посидеть в тишине, а точнее полежать. Я плюхнулась на диван и принялась клацать свой телефончик. Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь, на пороге появилась "массажистка", одарила меня многообещающей улыбкой — и, оседлав меня, снова принялась массажировать мою спину без моего ведома и согласия. Если честно, то в тот момент у меня просто опустились руки и я подумала: да, устами бабки таки глаголила истина. Скрипя зубами и краснея, я выдержала трехминутный сеанс массажа, после выскользнула из-под трехтонной девицы и вернулась к деду-жуку и бабке-сапожнику. Деда на тот момент удалось поднять, и он, решив, что потерял свое лицо перед прекрасными барышнями, начал выругивать подымавших его мужчин бог знает за что, но бог не знает какими словами. Видать, словарь русского мата — это нечто вроде настольной книги в семье бабки и деда.

Домой мы попали спустя восемь часов. Купили две бутылки шампанского и нажрались. Наверное, это было единственным верным решением в тот насыщенный торжественный вечер.

Четыре дня. День первый

Это бамбуковая миска — последнее достояние
нашего семейства, приобретенное в чудном магазине JYSK

Два дня назад я хотела написать пост-малыш следующего содержания: "На дворе четвертое января. Балкон открыт настежь, ибо помимо четвертого января на дворе еще и плюс пятнадцать. Парадоксов друг". Однако потом я подумала, что посты-лилипуты никогда не были в цене, ибо краткость — явно не мой конек, и решила выждать время.

Сегодня уже шестое, а значит — канун Рождества. Так уж получилось, что бравая троица, состоящая из меня, таксы и кота в костюме снежного барса, осталась на рождественские праздники в гордом одиночестве. Иван, знаете ли, свалил в деревню и был таков. Впрочем, кто из нас действительно остался в одиночестве, надо еще разобраться.

Это наша лилипутская кухня. Не знаю, зачем я вам ее
показываю. Ну, раз показываю, то смотрите.

По просьбам трудящихся предоставляю маленький отчет о первом дне нового еврогода, который мы провели в славном городе Першотравенске. Наша мама одарила нас мильйоном подарков, в числе которых были две пары сапожек из овчины для ходьбы по нашему лилипутскому дому, манипуляционная мышь Ваниной мечты, спиннинг Ваниной мечты, гора косметических средств от ведущих мировых производителей, модный половник, который свиду стоит очень дешево, а на самом деле норовит опустошить кошелек среднестатистического украинца, сидушка для стула, которая, как сказала Александра Ивановна, способна защитить от геморроя и все. Наш Собакин был просто счастлив оказаться в гостях у бабушки, дедушки и прадедушки. Он неустанно вилял хвостом, пожирал копченых гусей, кусочки которых Собакину любовно подбрасывал Вильгельмович, и бегал на прогулку с папой Лешей, который, судя по всему, открыл в себе необъятную любовь к таксам, о которой раньше даже не догадывался.

Бася в это время была милосердна и спала на перине в спальной комнате, дабы ненароком не выколоть манюне Собакевичу глаз своим отточенным маникюрчиком. Елка, которую дедушка срубил в дачном лесу, оказалась не слишком красивой, зато умной. Новогодние яства медленно давили своим авторитетом печенки тех, кто восседал за праздничным столом. В общем, праздник удался.

Это подрощенная Морковина. Удлиняется помаленьку.

Сегодня, буквально через несколько часов, я приступлю к запеканию рыбы со зловещим названием пангасиус, а после примусь за приготовление салата "Греческий", который на равне с "Цезарем" так ненавидит Иван. Собакевичам и снежным барсам я сварила кашу с желудочками, так что до завтрашнего вечера я свободна, как конь в поле. Ровно в ...надцать часов ...надцать минут начнется веб-бухаловка по Skype, резидентами которой будут Диана, Мадам Ананас и ваша покорная слуга. Энси сегодня позавидовал мне и сказал: "Классно тебе, будешь бухать с Ди и Кокосом!", но я поправила его и сказала, что на месте Кокоса, к счастью, будет Мадам Ананас, которая на днях написала Диане следующее:
"Я чет Алену так заочно люблю.....
16:59:52
еще спугну ее, голубку))))".

Разве можно после этого не проникнуться к ней нежными теплыми и кремовыми, как мое любимое пирожное "Корзинка", чувствами?