Неделю назад мы вернулись из аннексированного Крыма. Игрушечную границу мы пересекли впервые после игрушечного референдума, повлекшего за собой неигрушечные последствия. Покинув полуостров в конце марта, мы оставили там всю мужнину родню, которая с широко распахнутыми и по-детски наивными глазами всерьез недоумевала, глядя на нас. Они не понимали, почему мы пакуем вещи, зачем пытаемся избавиться от крымской прописки и куда уезжаем. Ведь там, за перешейком, почти что война, там стоят, удерживаемые российскими доблестными воинами, целые вагоны (да что там вагоны — поезда!), нашпигованные "правосеками" и прочими жидобандеровцами. В их глазах мы выглядели глупенькими и недоразвитыми — именно так, с налетом материнского пренебрежения. Таковыми выглядим и сейчас.Погостив недельку в тех краях, которые мы еще пять месяцев назад нежно именовали домом и которые в этот раз так хотелось прижать к груди, мы вернулись обратно в Днепрожидовск. Вернулись, разумеется, не с пустыми руками: наш "багаж" состоял из пяти сумок, детской коляски, целой корзины противоречивых впечатлений и свекрови, которая с опаской, но все же согласилась погостить в нашей новой обители и увидеть сына — украинского офицера, коему, наверное, еще долго суждено не видеть своей малой родины. По иронии судьбы в Днепропетровск мы приехали на День независимости.
Днепропетровск — город уникальный. Опустим тот факт, что во главе области стоит еврей-фашист, финансировавший Майдан и создавший собственную армию солдатов-убийц, которые стирают с лица земли украинские города и уничтожают собственный народ. Я сейчас о другом. Днепропетровск до недавнего времени славился своими снобами: днепропетровцы, по моим личным наблюдениям и ощущениям, всегда считали себя лучше киевлян и уж тем более лучше мещан, населяющих иные областные центры. Быстрее, выше, сильнее, богаче, прогрессивнее — и обязательно чтобы с -ее на конце. Однако после всего пережитого и переживаемого этот город преобразился больше остальных: из фыркающего Нарцисса он превратился в паренька с распахнутым сердцем, излучающего готовность в любой момент протянуть крепкую руку помощи тому, кто в ней нуждается.
Все началось с поздравлений у подъезда: мы вышли из дому, я по привычке поздоровалась с барышнями, тусующимися на лавочках, а они нам хором: "С праздником!" Я улыбнулась, огласила взаимность и отметила для себя, что со мной такое впервые. Национальный праздник впервые со времен провозглашения независимости стал таковым, и это не может не радовать. На свекровь не оборачивалась, знала, что она обескуражена, поэтому и смущать ее не стала. Дальше был большой автобус "Лоцман", который возит нас с ж/м Парус-2 до Московской площади в самом центре. Каждый второй его пассажир был в вышиванке. Каждый первый являлся носителем украинской символики: у кого-то жовто-блакытни ленточки в косах, у кого-то патриотический браслет (как у меня, например), у кого-то татуировка на запястье в виде трезубца — ну, вы поняли, сопротивляться патриотизму в этом городе бесполезно. Патриотизм здесь стихийный, подчиняющий себе и заразительный.
На набережной — та же история: море вышиванок, шарики цветов украинского флага... Мы, кстати, тоже обзавелись такими и привязали их Варваре на коляску. Свекровь долго сопротивлялась, доказывая, что надувной пингвин за 45 грн лучше двух желто-голубых шариков за 30 грн, но мы были непреклонны. Дальше была прогулка, а потом кусочек концерта. Мы застали ВВ, исполняющих вместе с толпой Гимн Украины, и скандирующую в промежутке между номерами молодежь. Цитировать не буду, но это была та самая песенка про Путина. Свекровь скривилась и безапелляционно заявила, что концерт совершенно неинтересный, после чего мы удалились домой спать.
Я надеялась, что за ночь полученная информация переварится — и идейный переворот или хотя бы малюсенький, но такой существенный сдвиг таки свершится. Вместо этого получила концерт по заявкам за завтраком:
— Вчера смотрела новости по какому-то из ВАШИХ каналов. Так вот там говорили, мол, газа не будет, но это не страшно: будем топить твердым топливом, это, дескать, выгоднее и экологичнее! — заявила Любовь Викторовна.
— Ну, — говорю, — наши про газ, как ваши про воду. В Крыму абзац из-за перекрытия Северо-Крымского канала, а они вам в уши свистят, что все в порядке, переходим на капельное орошение.
Ну, и после этого пошло-поехало.
— Вы, — говорю, — приехали, хоть одного правосека здесь увидели?
— Нет, — отвечает, — но я же никуда не хожу!
— Ну, вчера-то мы с вами были в центре, вас кто-то хоть пальцем тронул, хоть кто-то косо посмотрел на вас за то, что вы на русском языке разговариваете?
— Нет. Но я же с вами была!
— Но мы-то тоже на русском говорим!
(молчание)
— А Тягнибок! Он же хотел нас заставить говорить только на украинском!! — свекровь уже практически кричит. Я тоже не выдерживаю:
— Да с каких это пор маргинальный политик, который и трех процентов на выборах не набрал, является для вас авторитетом??? С каких это пор вы боитесь популистов, которые только и умеют, что языком ляпать??
Дальше я выяснила, что свекровь моя оскорбилась, услышав знаменитую фанатскую кричалку с окончанием "ла-ла-ла-ла". А спустя полчаса ее чуть не хватил кондратий, когда она обнаружила у сына в гардеробе приобретенную мной в подарок футболку со светлым ликом американского президента. Мне сложно передать словами выражение ее лица, но одно я знаю точно: на футболки с изображением российского президента и надписью "Я так ждала тебя, Вова", которыми наполнены сувенирные лавки Евпатории, она так не реагирует.
Потом был звонок ее родной сестры из Италии по "Скайпу". Та поспешила сообщить, что Коломойский (тот самый еврей-фашист) приступил к реализации плана "Б", захватил Запорожскую область и поехал взрывать ГЭС. Завершив разговор, свекровь выглядела весьма взволнованной и поделилась со мной своими переживаниями, связанные с возвратом в Крым — путь, дескать, лежит через Запорожье, кабы чего не вышло. В ответ я громко грубо, но совершенно искренне расхохоталась.
Вчера муж провел ее на поезд. Сегодня она уже там — на оккупированной территории, которая, по ее мнению, была "возвращена в семью". Мы же остались здесь, в Днепрожидовске, который теперь самый что ни на есть наш. Эту поездку она еще долго будет вспоминать, будет много и обильно плеваться, рассказывая знакомым о визите к детям, будет злиться на меня за мои жидобандеровские взгляды, но будет с этим жить. И я с этим буду жить тоже. Потому что она — часть моей семьи, а Крым — часть Украины.
Комментариев нет:
Отправить комментарий