Весной я привезла из Львова керамическую миниатюрную картинку с толстым белым котофеем. Причем везла ее — не поверите — не для себя, для кота своего с емким и гордым именем Хуч. С тех пор как мы обосновались в Симферополе, а именно вот уж третий день меня донимает Лис, тот, который дружил с Маленьким Принцем. Из Харькова мы переехали втроем, а в крымской столице поселились дуэтом. Хучидлик остался в деревне у Ваниных родителей. Да все я понимаю: квартирка маленькая, развернуться негде, а там, где Хуч — там килограммы рыже-белой шерсти, от которой ой как нелегко избавиться. Не могу я тебя забрать, дружочек, не могу…
В деревне дом большой. Мы с Ванькой спали на просторной веранде и каждую ночь открывали двери, дабы прохлада могла выполнять свою прохладительную функцию. Хуча поселили в бильярдной, над гаражом. На третью ночь наш малютка разыскал нас, тайно проник на веранду и улегся на мою подушку. Он постоянно мурчал и просил, чтобы его гладили. Мы гладили и целовали даже. Я целовала, а Ваня гладил. Малютка. С тех пор все три недели каждую ночь он прокрадывался на веранду, оставляя на своем пути клочки шерсти (ибо период линьки) и укладывался в нашу постельку, предварительно полакомившись крупной мухой или хрустящим жуком, который завалялся у нас под диваном. Он отталкивал меня своими лапищами, мол, подвинься, разлеглась тут, любимая, но наглая моя хозяйка, и засыпал. Днем в ночлежке не появлялся, чтобы Ванина мама не застукала его на горячем и не выгнала прочь. Местные коты быстро просекли, что пришельца кормят не чем попало, а вкусненьким, и стали посягать на Хучиную тарелку. В такие моменты он просто отходил в сторону и начинал плакать. Пару раз в вечерних схватках с котами-аборигенами наш малютка хорошенько отгреб. Теперь на его розовом носу гордо красуются три шрама. Говорят, эти штуки украшают мужчину.
От недругов и прочей малоприятной живности Хуч прятался в малине. Знал, зараза, что я все равно рано или поздно приду полакомиться ягодами, а значит, мы непременно встретимся при свете дня, и он мне вроде как ненавязчиво пожалуется на свое житие-бытие, которое, скажем прямо, претендует на звание собачьего. Его обижали, на него кричали, а он — доморощенный и интеллигентный — молча терпел. Боялся. А вы бы не боялись? Вот привези вас в глушь, в Саратов; посели в чужом дворе, с чужими законами, правилами, уставами и догмами; заставь плясать под чужую дудку, есть впопыхах из чужой миски чужие харчи, чтобы не дай-то бог не вернулся этот самый чужой — владелец всего вышеперечисленного добра — и не дал тебе по интеллигентному, вымытому кошачьим шампунем лицу за то, что тебе просто хочется есть, а твоя дрянь-хозяйка бессовестным образом уехала, не оставив ни единой вкусненькой крошки в твоей именной кошачьей миске — единственном артефакте беззаботного харьковского прозябания на мягких и цветастых пледах тайванского производства.
Все коты попадают в рай. А раз есть кошачий рай, то и кошачий бог где-то топчется своими четырьмя лапами по перине облаков. Эй, кошачий бог, если ты меня слышишь, присмотри там пока за моим Хучиком, а мы с тобой сочтемся как-нибудь после! С меня «Роял Канин» и ошейник с мятным запахом в придачу!
Женщинам свойственно преувеличивать. Мне очень хочется верить, что я из таких. Но тогда фига ли за мной бродит этот Лис?
Не знаю как там кошачий бог, но я плакала.....Тро.
ОтветитьУдалитьТро, ты можешь не подписываться, я тебя по почерку узнаю)
ОтветитьУдалитьП.С. сама плакала...
Просто по живому... Думаю, ти приходиш до нього в його чорно-білих кошачих сновидіннях))
ОтветитьУдалитьРомашка