Even juicier.

4 дня назад.
Он: Фу, что это ты смотришь?
Я: Почему сразу "фу"?? "Отчаянных домохозяек".
Он: Прибереги это занятие до того времени, когда ты нацепишь кружевной чепчик и умостишься на веки вечные в кресло-качалку! Вставай, я буду играть в игру!

3 дня назад.
Он: Фу, это опять оно?
Я: Почему сразу "оно"? "Отчаянные домохозяйки". Мне покинуть компьютерное место?
Он: Да ладно, сиди. Я поужинаю — так уж и быть — под эту фигню.

2 дня назад.
Он: Фу, уже шесть вечера, а ты до сих пор работаешь? Это не комильфо для истинной леди, посещающей преторианскую церковь. Лучше напеки имбирного печенья!
Я: Почему ты разговариваешь как Бри Ван де Камп, в девичестве Мэйсон?
Он: Откуда ты знаешь ее девичью фамилию?
Я: В Википедии посмотрела.
Он: Ладно, хватай тарелку, заворачивайся в плед и будем смотреть!

Вчера.
Он: Ты скоро вылезешь из ванной?
Я: Я только зашла. Чего ты хочешь?
Он: Я скачал первую серию пятого сезона и две поставил на закачку. Давай скорее!

Спать мы увалились в три часа ночи. А сегодня — гнусный снежный понедельник с запланированным семичасовым подъемом. Глаза долго не разлипались, а потому чай пился наощупь и брюки натягивались таким же макаром.
— Всё, я побежал.
— Пока, (зеваю) дорогой.
— Не смотри без меня! (двери лифта сомкнулись и одноместный купейный вагончик повез его вниз) Не смотри!!!!

Вопрос дня. Что действует на мужчин сильнее:
а) рыжие локоны чопорной Бри;
b) притягивающая приключения попа Сьюзан;
c) Астон Мартин с откидным верхом Габи Салис;
d) многодетная Линет с фамилией, пахнущей кофе;
e) Иди Брит без каких-либо уточнений;
f) или все-таки мы?
Да, торт, урашенный ирисовой паутинкой, — это не мой конек. Да, на соблазнение мэров и покупку эксклюзивных платьев Унгаро вечно не хватает времени-денег. Да, приключения, которые притягивает мое мягкое место, чаще всего равны поломке крана в ванной комнате или забившемуся унитазу — никакой поэтики. Но терпение, мастерство и такт, возможные лишь при наличии большой любви, позволяют время от времени совершать чудеса:  League of Legend — в долгом ящике, а "Отчаянные домохозяйки" — еще одно занятие, которое мы с удовольствием делаем вместе.   Эво как!

Crouching Tiger, Hidden Dragon

Каждый имеет право на законный выходной. Некоторые — даже на два. Но Магда превзошла все мои — даже самые изощренные (!) — ожидания, нагло организовав себе целый "пятёрик" (или "шестёрик" — уж не помню: с ней год за два). Я — независимый опоссум, денно и нощно кружащий по своей норе, я — пчела-трудоголик, руководящая пчелиным профсоюзом и занимающая еще пару-тройку почтительных должностей, я — царица одной новой сковородки и десятка старых кастрюль, вкушающая чесночный аромат свинины из собственной духовки, я — гениальный и недооцененный современниками баснописец... (В уме эта тирада все еще длится.) Вот такая вот я — была обречена на длительные пытки, путем добровольного перемещения Магды в мое личностное пространство по причине острого респираторного заболевания.

(О-о-о! Начинаю узнавать себя — ничтожного саблезубого наполеончика, мечтательно норовящего отсечь дружественные головы слегка отупевшим, но хранящим память о былых подвигах мечом сатиры. О-о-о!)

Первые сорок восемь часов Магда действительно изнемогала от коварного недуга, но даже он, вконец обессилив, бросился наутек. Мне же бросаться было некуда. Сперва я отрабатывала прозрачный взгляд предобрейшего дядюшки крота и покорно делала чай (разве что не кланялась, преподнося дары). Я покупала мандарины и, надрывая и без того слабые лапки, брела в свой пропахший "Гербионом" дом. Я искренне мыла посуду, но признаюсь — нервно стучала коготками по каждой послеобеденной тарелки. А пообедать — да будет вам известно — сидящая-дома-Магда очень любила! Она обносила холодильник, как стая противных мальчуганов обносит единственную оставшуюся в живых дворовую абрикосу. Я молча наблюдала, чего (господин окружной прокурор, прошу учесть!) не дождешься от гнусных крючковатых старушенций, наполовину вылезающих из своих окон, дабы пожурить "малолетних бандитов" (жаргон бальзаковского возраста — прим. автора). Я честно ваяла приносящие (не)малый доход статьи под с-ума-сводящие звуки MTV Music Awards. Я позволяла этому вредителю (О! оскорбленьица посыпались!) три дня и три ночи раздражать меня видом своей нечистой головы, ковыряться своими веткоподобными ногтевыми пластинами в моей горячо любимой Нокии, разбрасывать где ни попадя наполовину полные (оптимистичный нюансик) чашки с чаем. Да что уж мелочиться: я снисходительно позволяла ей величать "ослиную мочу" — чаем, что есть высшее преступление!

Спешу признаться, операция "Пигмалион" с вашей покорной в главной роли успеха не имела. Чем больше времени у меня отнимало превращение в предобрейшего дядюшку крота, тем быстрее била полночь: в то время, как у Золушки карета оборачивалась тыквой, а лакеи становились крысами, у нас плюшевошкурый грызун эволюционировал в кровожадную, магдоненавистную, снобистскую и бескомпромиссную личность — Акулину Генриховна Живолуп (мощно звучит? старалась!). Она рвала на себе клоки волос и оставшиеся клоки кротячей шерсти — атавизм, так сказать, из одного рукава у нее сыпались скверные словечки, из другого — яростно брызгала слюна. Все-таки раздражительная особа эта Акулина Генриховна. Но настал-таки, как говориться, звездный час рогатого скота!

Магда походкой ущемленного в правах циркового пони ускакала на целину, полулысая гражданка Живолуп модифицировалась в кароокую и чернобровую меня — с пышнейшей, между прочим, шевелюрой. Холодильник льет крокодильи слезы от счастья, а может просто течет, ибо разморозки требует. Единственный, кому досталось от Магды крепко, так это кот: он и по сей день невменяем. Тара-тарам-па-пам! Спешу собрать всю неосторожно разбрызганную слюну в специально отведенные колбочки, расшвырянные по углам и персидским коврам скверные словечки — в сундучок запереть, тарелочки расставить по правилам хорошего тона, узора и орнамента, коту успокоительного накапать, а может и к гомеопату сводить. В общем, разгребать мне еще и разгребать эти завалы конфетти после новогодней сказки. Ну, кто на что учился!

В скобочках

(Снег идет — кот спит. Снег спит — кот идет. Снег и кот спят — иду я. Тихо ступаю — разбудить боюсь. Зимние бабочки добрее летних — они непугливы. Летние птицы — сыты. Хотя и зимние не слишком чествуют хлебцы на моем балконе. Обезглавленная рыбица — в холодильнике. Ее главы — в кошачьем желудке. Изнывают. Дела спрятались по углам. Отпустили меня сюда — совсем ненадолго, на пару строк буквально. Мысли укутались — зябко, вылезать не хочется. От чая отказываются — неподкупные. Фицджеральд  выжидает — коварный. Так и норовит прямо с полки — в мои чуткие руки — новенький. Дела оглядываются, в сети свои кличут, лапки свои костлявые-цепкие тянут — кричат деловитым голосом.  Снег пошел. Кот подкрадывается. Я в плену. И только скобки неустанно обнимают слова, чтобы те стали добрее. Мои скобочки еще учатся. А у вас — есть скобочки?)