Этот пост написан для Энси в качестве дополнительного бонуса к отличному морскому настроению

"Кораблик совсем близко к берегу,

называется "Надежда". И море синее-синее.

Совсем синее".

(из телефонного разговора Харьков—Севастополь)

Всем отсыревшим и пораженным плесневым грибком зимы докладываю: в Севаспотоле весна буянит. Буянит! Абрикосы цветом цветут! Грачи прилетели! И не просто прилетели, а уже, небось, даже квартиры снять успели на сезон грядущий. Вы спросите, откуда такие сведения? Отвечу: да просто Энси у нас — везунчик! He's so lucky, he's a star! 

Что, по-вашему, заключает в себе понятие "научный руководитель"? Злобный оскал, агрессивная жестикуляция и вопли, да, непременно вопли. Но Энс — знатный малый — волею судеб отхватил себе в учебные попечители Тетку. А Тетка оказалась не лыком шита и быстро смекнула, как отдых за казеный счет связан с научной работой обыкновенного студента с налетом гениальности. Схема проста: Энси пишет миниатюрное исследование из области компьютерных штучек; десять печатных листиков неожиданно проходят какой-то там отбор (Энси — крутой, Тетка — кудесница); усталый программист,имеющий сестру-филолога в запасе, получает приглашение на межпланетную конференцию и хватает Тетку за компанию. А в кармане у той, на секундочку, казеный капитал в расчете на четверо суток All Inclusive.

Граждане, да пусть же слюни ваши рекой текут! Квартира. Двухкомнатная. На Большой Морской. Для выходцев из глуши поправка на ветер: в центре города. Для выходцев из тундры — в центре города-героя Севастополя, уютно расположившегося на южном берегу Крыма. Никаких тебе шоппинг-моллов и прочих островов модного досуга. Чистенько, миленько, практически зелено, грачи бродят — спикулируют на приезжих. Куртяк нраспашку, душа — гигантских размеров. Вот-вот лопнет и устремиться в небо миллионами разноцветных воздушных шариков! Вот оно как славно получается:)

П.С. Энс, если ты сейчас читаешь меня и чувствуешь, как Тетка за твоей спиной втихаря улыбается, знай: ей нравится фигурировать в современной литературе, даже под таким тривиальным псевдонимом!

Если бы в кармашке был ноутбучик-малютка

Иногда я очень жалею, что у меня нет малюсенького ноутбучика, который бы с легкостью помещался в кармашек и с аналогичной легкостью в нужный момент из кармашка бы вынимался. Ну ничего, придет мой звездный час — и я, предварительно разбив розовую свинью-копилку, которую еще предстоит купить, выложу на прилавок четыре золотых. Хитрый дядька-продавец что называется на**ет меня на рублик, но все ж таки достанет из-за прилавка малютку-ноутбучик, с которого я впоследствии еще долгие годы буду сметать пыль специальной тряпочкой с замысловатым узором в стиле рококо и по кнопочкам которого буду тарахтеть коготками от зари до зари, в перерывах между каклетами и каклетами, то есть каклетами в квадрате.

Был бы у меня сейчас малютка-ноутбучик, и я бы выдала на-гора репортаж о "пробках" в очередях "Мегабанка", о бабулях-одуванчиках, которые тщательно скрывают свои колкие зубья и острые языки и демонстрируют их лишь в самых исключительных случаях. Например, когда им не уступают убогий стульчик в микроскопическом помещение подле окошечка кассира, или когда очередь слишком велика (бабули-одуваны обычно тусуются в самом начале, но мастерство владения языком продемонстрировать все же охота).

А еще я обязательно написала бы о том, как красив мой город Х с 23:00 до половины двенадцатого и какими золотыми кажутся фонари, если ты предварительно побывал в гостях у псевдо-япошек, которые накормили тебя сотней роллов за твои же собственные деньги. Деньги, в общем-то, принадлежали Энси, но он же мне вроде как родной, а значит и деньги его мне вроде как родные. А ваще было зашибись. Отстрел башки, кажется. (Если нет, учителка поправит:) Я, правда, приняв облик безумного енота, объелась до полусмерти и превратилась в прежирного опоссума. Но все равно спасибо, Энси, и еще раз с днем рождения. Ты, это, заходи если что!

Чего еще добавила бы, если бы в кармашке был нетбучик-малютка? Ну, наверное, немного о весне. О том, что безумная веселящая птица с самого утра поит меня из клюва не банальным чаем, а отличным настроением. О том, что воды во дворе по колено, а в организме — половодье чувств. О том, что кот наш по имени Хуч ходит на балкон, как на курорт, и от этого в доме минут на двадцать становится тихо. О том, что сногсшибательные ножки Магды, за которые кой-кто и полмира бы отдал, шастают по промокшим улицам в новых ботиночках. Мне, к слову, новые ботиночки тоже не помешали бы, но я не могу — коплю на ноутбучик-малютку. (Хотела написать кружавчатую концовку, но она чего-то сегодня не кружавится. Но вы же меня и так любите, правда?)

(международный женский) День

Казалось бы, что может быть прекраснее Восьмого марта? Женщина неопределенного возраста, торгующая "Роганской" водицей, с утра доложила обстановку, мол, на западном фронте ощутимые перемены: цветочники срывают свой большой куш, нагло "навариваясь" на простых гражданах, мужчины блуждают по супермаркетовским просторам в поисках колбасы "Московской", не имея ни малейшего понятия о ее возможном местонахождении, женщины по праву командуют, используя сегодня исключительно голосовые подсказки и исключительно в телефонном режиме, ибо лишь так можно успеть и марафет навести, и потомство накормить, и окорочка отправить в жаркие страны, в народе именуемые пресно и бесперспективно — духовкой.

Вчера вечером, вглядываясь в свое отражение, любезно предоставленное мне сигаретным киоском, я улыбалась и была абсолютно счастлива. Впрочем, я и сейчас счастлива, только вне словосочетания.

По самое горло насладившись великосветской беседой, я отправилась в свои пенаты варить пошлое пюре и мешать свежевесенний салатик — с минуты на минуту в гости ожидалась Мадам Ударение. И она таки прибыла из своего заснеженного участка суши. И прибыла не сама, а в несравненном дуэте с капустным пирогом — так мною обожаемым. (Вообще-то причастные и деепричастные обороты я люблю значительно меньше капустного пирога, но сегодня они из меня так и льются. Вы полагаете, это как-то связано?)  Все яства были съедены, а те, что не влезали, аккуратненько впихнуты, что ни коим образом не помешало им усвоиться и найти свое место в наших жировых прослойках. Благо там напряженки с жильем нет и никогда не было.

(Теперь по закону жанра я должна выплеснуть целый ушат благодарности на мою дорогую учителку (Мадам Ударение), но вы ведь знаете, как сильно я презираю все эти жанры, и как часто я посылаю их туда же, куда и законы. Тем более что моя учителка и так все прекрасно знает: и насколько был вкусен пирог, и насколько аппетитна была наша женская беседа, и насколько восхитительно было ее каштановое каре.)

К концу вечера я заимела охапку тюльпанов, освободила их из-под гнета мерзкого полиэтилена и определила по трехлитровым банкам и вазам. Вообще-то банка была одна. Да и ваза тоже. Законы жанра, знаете ли, довлеют и не уходят по указанному, состоящему из трех букв адресу. И вот я умостила свое красивое место на нифига не плюшевое кресло с твердым намерением написать о том, что праздник у меня оказался каким-то инвалидным и недоношенным. А теперь сижу и думаю: какого хрена, черношерстный ты опоссум (о себе — прим. авт.), сетуешь на судьбу, косноязычно пытаясь оклеветать свою вторую-верную-половину, так не вовремя подхватившую гриппозный недуг. Какого хрена? Да, брульянты (как образ собирательный — прим.авт.) и "ути-пути" могут превратить один день в праздник, но жизненный масштаб им не под силу. Пусть сегодня будет Его праздник: праздник вынужденного лежания на кровати под одеялом-облаком, праздник ненормированного выпивания презренного "Фармацетрона", праздник моих угрюмых взглядов и надутых хомячьих щек — моих же, пусть! Зато завтра Он поправится, улыбнется и притащит мне охапку тюльпанов — без всяких там дурацких праздников и условностей.